Удода плющило. Вчера вечером он нажрался в кабаке как какой-нибудь Ладыженский или, прости господи, Громов, а сегодня обнаружил себя склоне Мандахеры, Охальнейшей из гор, названной так из-за своей двусмысленной формы. Как он здесь оказался и почему на нем нет ничего, кроме женских трусов 72-го размера, Удод не помнил, и, откровенно говоря, не очень-то и хотел вспоминать. От прошедшей ночи у него осталась страшная головная боль, общественный сортир в голове и использованный кем-то презерватив в… Читать далее